Битва за Москву: как столица встречала Гитлера

Декабрь 1941 года Москва встретила в осаде. Немецкие войска значительно превосходили защитников. Вермахт пригнал к столице 1,8 миллионов солдат, 14 тысяч минометов и орудий, 1 020 танков и 615 самолетов. Однако за линией фронта уже скапливались резервы для решительного отпора врагу, к Москве подтянулись дальневосточные и сибирские дивизии. Верховная ставка немецкого командования, конечно, имела все разведданные о предстоящем контрнаступлении, но офицеры не верили в его реальность.

Неудачный блицкриг

Тщательно разработанный план операции «Барбаросса» подразумевал падение Москвы в первые месяцы войны. Как говорится, гладко было на бумаге: солдаты Вермахта брали верх над Красной Армией, но гораздо медленнее запланированного. Битва за Смоленск стоила немцам двух месяцев: наступление на столицу началось лишь 30 сентября, что ставило под большой вопрос реальность завершения операции до первых заморозков.
Операция «Тайфун»

Сама директива о подготовке захвата Москвы вышла только 16 сентября, когда стали понятный итоги сражения за Киев. Операция «Тайфун» была издана командующим группой армий «Центр»: предполагалось силами крупных танковых соединений окружить и уничтожить основные силы Красной Армии, сосредоточенные у Брянска и Вязьмы. После оставалась самая малость — всего-то обойти столицу с нескольких сторон и захватить город внезапной атакой.
Генерал Мороз

Неожиданное похолодание до -30 градусов застало немцев врасплох. Без теплого обмундирования, снаряжения и готовой к работе в таких условиях техники солдаты Рейха оказались в крайне уязвимом положении. О запланированном ранее наступлении не могло быть и речи — немцы ушли в глухую оборону.
Первые дезертиры

Солдаты Третьего рейха давления не выдержали. С началом контрнаступления Красной Армии случаи дезертирства немецких бойцов участились. Современными историками приводится невероятная цифра в 60 000 дезертиров, покинувших ряды еще до конца победного шествия Красной Армии. Естественно, немецкое командование до последнего держало лицо, характеризуя полный провал операции «Барбаросса» как «небольшие затруднения» на Восточном фронте. Хорошая мина при плохой игре, господа.
Здесь ад. Русские не хотят уходить из Москвы. Они начали наступать. Каждый час приносит страшные для нас вести. Пойми, я погибаю, я умру, я это чувствую… — Маттиас Фольтгеймер, рядовой
Рискованная переброска

Получив информацию о том, что Япония не готова к боевым действиям на новом фронте, командование Красной Армии решило пойти на риск: переброска дальневосточных дивизий к Москве оставляла открытой потенциально опасную границу, зато позволяла внезапно начать контрнаступление у столицы.
Мы находимся в адском котле, и кто выберется отсюда с целыми костями, будет благодарить бога. Борьба идет до последней капли крови. Мы встречали женщин, стреляющих из пулемета, они не сдавались, и мы их расстреливали. Ни за что на свете не хотел бы я провести еще одну зиму в России. — Герман Стейнард, рядовой
Прочь руки от Москвы!

Перегруппировка основных сил РККА стала полной неожиданностью для немецко-фашистких захватчиков. Измотанные пронизывающим холодом солдаты Третьего рейха отступали под решительным контрнаступлением советских войск. В скором времени между немцами и Москвой было уже две сотни километров. Потери группы армий «Центр» оценивались в полмиллиона человек. Уже к 7 января называть происходящее на фронте контрнаступлением было просто нельзя: началось общее наступление советских войск, остановившееся лишь на руинах Берлина.